Домовенок Кузьма - Страница 2

Проходя по разбитой асфальтовой дороге между домов и сосредоточенно перепрыгивая непонятно откуда взявшиеся лужи — дождя-то фиг знает сколько не было — отстраненно отметил едва заметные струйки черного дыма, поднимающиеся откуда-то из-за угла. Там же я заметил подозрительную толпу народа. Ну, не толпу, но группа образовалась приличная. Какое-то нехорошее предчувствие сдавило горло. Невольно замедляя шаг, я подошел ближе.

Открывшаяся картина завораживала своей отталкивающей реалистичностью. За покосившимся и обуглившимся забором красовался дымящийся остов сгоревшего дотла дома. Несмотря на разлитую везде воду, уродливые головешки стен все еще дымились. Пожарники, похоже, уехали не так давно, жара не успела высушить пролитую ими влагу. Вот откуда были те лужи… ясно. Похоже, не смотря на все свои усилия, они не смогли ничего сделать. Тут и там валялись обгоревшие останки неподдающихся идентификации вещей. Хотя нет, вон то, скорее всего, было столом, а вот этот оплавившийся кусок пластика — телевизор. Абсолютно целая, только слегка испачканная в саже кукла с пышными светлыми кудряшками поразила меня больше всего. Как будто по голове чем-то ударили. Ужас какой. Пробившись через вакуум, до мозга донесся разговор стоящих рядом женщин. Они притворно вздыхали и всплескивали руками, но в глазах у них я ничего кроме жадного любопытства не увидел.

— Ой, горе-то какое. Угорела Никитична, — громким шепотом говорила одна, довольно высокая и статная.

Отсутствие косметики и жиденькие светлые волосики портили всю картину. Модная черная юбка и синяя блузка не спасали. Общее впечатление о ней у меня сложилось отрицательное.

Низенькая и толстенькая женщина в старом халате с красными цветочками согласно кивала своей товарке. Переступая полными ногами в потрепанных тапочках, она предпочитала, поджав мясистые губы, молча слушать блондинку.

— Старая она больно была. Говорят, уже за сотню перевалило. А наследников-то нету. Теперь вот похороны надо будет организовывать. Интересно, кому ее участок достанется.

— Горе-то, какое.

— Угу, и не говори. Я к ней часто заходила, выглядела она шикарно, больше шестидесяти и не дашь. А секретом своим делиться не хотела, кошелка старая. Наверняка какие-то масочки особые делала! И, поди, сама же в пожаре виновата. Дура старая. Туда ей и дорога. Наверное, плиту выключить забыла да спать завалилась. Хорошо хоть, тушить быстро приехали, а то и мы бы погореть могли.

Да уж, люди. От отвращения меня передернуло. Отвернувшись и стараясь не смотреть в сторону пепелища, я пошел дальше. Вот всегда со мной так. Увижу что-то такое и потом долго отойти не могу. Понимаю, что сделать ничего уже нельзя и от этого становится так тошно…. Все. Одной бутылкой пива сегодня дело не ограничится. Надо будет фильм какой-нибудь прикупить…. Фэнтези желательно. Чтобы с отрывом от реальности.

До супермаркета оставалось буквально пара десятков метров. Самораздвижные стеклянные двери были уже в прямой видимости, когда из мрачных мыслей меня вырвал чей-то тихий плач. Возможно, в другой ситуации я бы прошел мимо, ну, мало ли кто реветь может? Но сейчас я ощущал болезненную потребность сделать хоть что-нибудь, что бы заглушить ту мерзость, что поселилась внутри после увиденного. Именно поэтому, а не из-за врожденного человеколюбия, — не подумайте — я и остановился, стараясь определить, откуда идет звук. Покрутив головой, понял, что плачут где-то в придорожных кустах, неухоженных и разлапистых. Настоящее укрытие для того, кто не хочет быть найденным. Только тогда плакать бы не надо было.

Жалобные звуки стихли, и я уже решил было, что помощь не требуется, как неизвестный плакальщик издал до того жалобный и пронзительный, на самой границе слышимости всхлип, что я, больше не задумываясь, полез в заросли.

Тихо матерясь и борясь за право оставить свое зрение при себе, я сражался с сучками, продираясь все дальше. Безымянный страдалец пока не показывался. Помянув тихим, не злым словом всю эту ситуацию и, отдельно, мерзкую ветку, зацепившуюся за резинку, стягивающую мои волосы в короткий хвост, а после моего неаккуратного рывка сорвавшую ее к чертям, я ругнулся уже в голос.

— Чтоб тебя! Все, завтра же обстригусь нафиг. Одни проблемы…

Мой экспрессивный монолог прервал судорожный всхлип, раздавшийся совсем рядом. Я усиленно завертел головой, стараясь понять, наконец, кому же тут нужна помощь и нужна ли? Что характерно, никого я не видел. Ни взрослого, ни ребенка не наблюдалось. Под ногами шуршали засохшие листья, обертки от шоколада, сигаретные пачки и прочий мусор.

— Эй, есть здесь кто? — спрашиваю тихонько, чтоб не напугать, если не успел этого сделать своими предыдущими воплями.

Замерев, я стал активно прислушиваться. Нет, никто мне не ответил. Плакальщик, похоже, затаился. Через некоторое время я услышал тихий шорох и приглушенный писк. Кому-то явно было плохо. Сориентировавшись по звуку, двинулся в том направлении. Открывшаяся картина меня, мягко говоря, шокировала… У меня даже руки затряслись….На земле, в глубокой тени, образующейся ветками куста, лежал кот. Он был очень грязный, но не это меня напугало, вовсе нет. Все тело бедного животного было покрыто жуткими ожогами и коростами. Так, что даже мясо почернело, а местами из-под полопавшейся корочки сочилась какая-то жидкость. Даже думать не хочу, что это такое.… От шерсти остались только отдельные клочки, покрывающие хорошо если треть маленького тельца. Зверь судорожно дышал и пытался уползти. Задние лапки шевелились едва-едва. Изредка, кот издавал те звуки, которые я принял за плачь. От едва уловимого запаха паленой шерсти и жареного мяса меня затошнило.